Ключевая роль эмолента с активным противозудным компонентом в стратегии улучшения качества жизни пациентов старшей возрастной группы с зудом на фоне ксероза

Обоснование. У пациентов старшей возрастной группы физиологический ксероз кожи обусловлен структурными и качественными изменениями в эпидермисе и дерме, а «хрупкость» снижением активности иммунной системы в эпидермисе. Ксероз кожи может быть причиной возникновения зуда, который отрицательно влияет на качество жизни (КЖ).
Цель исследования: изучить эффективность применения крема Неотанин Комфорт Плюс пожилыми пациентами с ксерозом кожи и зудом.
Методы. Исследование было открытым несравнительным. Период наблюдения составил 2 недели. Под наблюдением находились 40 пациентов в возрасте от 60 до 74 лет с ксерозом кожи и зудом. В течение 2 недель все пациенты в качестве средства по уходу за кожей использовали крем Неотанин Комфорт Плюс 1–2 раза в сутки, а также в течение дня по мере необходимости.

Результаты. В результате применения крема Неотанин Комфорт Плюс показатель корнеометрии увеличился на 16,6% (локализация спина) и на 12,3% (зона голень), показатель трансэпидермальной потери воды снизился на 13,8% и 10,1% соот- ветственно. Показатель ВАШ (зуд) снизился на 85,1%, суммарный индекс КЖ улучшился на 77,6%. Все пациенты отметили отличные или хорошие органолептические свойства крема и комфортность его применения. Так, 97,5% пациентов оценили комфортность/удобство при нанесени как отличное или хорошее, 95% пациентов отметили отличное/хорошее ощущение после нанесения крема, 95% – отличную впитываемость крема.

Выводы. Крем Неотанин Комфорт Плюс может быть рекомендован пациентам с кожным зудом на фоне ксероза.

Ключевые слова: ксероз, зуд, пожилой возраст, Неотанин комфорт плюс

Для цитирования: Круглова Л.С., Шатохина Е.А. Ключевая роль эмолента с активным противозудным компонентом в стратегии улучше- ния качества жизни пациентов старшей возрастной группы с зудом на фоне ксероза . Фарматека. 2022;29(14):62–68. doi: 10.18565/ pharmateca.2022.14.62-68

Актуальность

Во всех странах наблюдается рост абсолютного числа пожилых людей.
Согласно прогнозам Всемирной организации здравоохранения, к 2030 г. число людей в возрасте 60 лет и старше в мире возрастет до 1,4 млрд человек, что составит одну шестую населения мира [1]. В связи с этим актуальнымими в медицинской науке становятся проблемы патологических состояний и заболеваний, ассоциированных с пожилым возрастом. Под явлением старения понимаются все морфологические, биохимические, функциональные и психические изменения, возникающие в процессе жизни организма. Это постепенно развивающиеся и необратимые изменения структур и функций живого организма. Изучение феномена старения, а также его медицинских, социальных и экономических последствий носит междисциплинарный характер и приобретает все большее значение в свете современных преобразований в демографической структуре общества.

Важным барьерным органом между внешней и внутренней средой является кожа. Кроме того, она выполняет и другие функции: способствует поддержанию гомеостаза, удержанию влаги, обеспечивает терморегуляцию и обмен веществ. Однако с течением времени кожа подвергается возрастным изменениям, становится «хрупкой», следовательно, в меньшей степени способна поддерживать защитную функцию от внешних бактериальных, химических и физических агрессоров [2]. В настоящее время все чаще можно слышать о концепции синдрома «хрупкой» кожи: ослабление барьерной функции кожи, ксероз, повышенная проницаемость эпидермиса и вероятность развития заболеваний кожи [3]. Причины такой «хрупкости» кожи у пожилых пациентов можно разделить на четыре категории: физиологические (возрастные), патологические (в связи с болезнью), косвенные (влияние факторов окружающей среды) и ятрогенные (связанные с лечением). Эти факторы часто пересекаются, создавая сложный «фон» для формирования симптомов «хрупкой» кожи, поскольку возраст, образ жизни (например, курение, употребление алкоголя и пребывание на солнце), хронические болезни кожи, медицинские процедуры (например, прием таргетных противоопухолевых препаратов) и соматические заболевания (сахарный диабет, метаболические нарушения и др.) могут способствовать развитию синдрома «хрупкости» кожи. Данное состояние не всегда обязательно связано непосредственно с патологией как таковой. У части пациентов, обращающихся к дерматологам с симптомами «хрупкой» кожи, имеются дерматологические заболевания (экзема, псориаз, атопический дерматит и др.), при которых «хрупкость» кожи является одним из проявлений заболевания наряду с патогномоничными симптомами. Частота встречаемости симптомов «хрупкой» кожи у возрастных пациентов в глобальном масштабе составляет более 50% независимо от фототипа кожи, при этом ксероз кожи отмечается у всех людей старшей возрастной категории (возраст старше 60 лет) [4-6].

У пациентов старшей возрастной группы физиологический ксероз кожи обусловлен структурными и качественными изменениями в эпидермисе и дерме, «хрупкость» - снижением активности иммунной системы в эпидермисе [7]. С течением времени все слои кожи постепенно истончаются, что связано со снижением скорости обновления кератиноцитов. Общая потеря толщины кожи и подкожного жирового слоя, повышенная ломкость капилляров приводят к уменьшению амортизационной функции, развитию сосудистых (экхимозов) и трофических нарушений [8]. Снижение скорости обновления эпидермиса также замедляет репаративные процессы и скорость заживления после любой травматизации [9].

Кроме того, поскольку витамин D вырабатывается в коже, уменьшение ее толщины приводит к снижению способности его продукции у пожилых людей, что способствует повышенному риску развития остеопороза и переломов костей [10, 11].

В отличие от других слоев кожи толщина рогового слоя с течением времени не изменяется. Однако с возрастом размер корнеоцитов имеет тенденцию к увеличению из-за снижения скорости пролиферации, также уменьшается адгезия между корнеоцитами. Кроме того, уменьшается количество липидов и уровень гидратации рогового слоя, что способствует развитию ксероза и в ряде случаев на этом фоне зуда [12, 13] У пациентов в возрасте от 50 до 80 лет отмечается нарушение синтеза и секреции липидов, происходит нарушение процессинга. Эти изменения приводят к нарушениям эпидермального барьера, ксерозу, зуду, снижению репаративной способности [14].

В эпидермисе по мере старения кожи кератиноциты изменяют форму, уменьшаются в размере и количестве. Наблюдается снижение сцепления между дермой и эпидермисом, уменьшение степени пролиферации и обновления эпидермиса, что приводит к снижению барьерной функции кожи и ее уязвимости перед внешними факторами [15]. Кроме того, наблюдается уменьшение плотности меланоцитов на 20% каждые 10 лет, что приводит к нарушению фотозащитной системы кожи и неравномерной пигментации [16, 17]. Подобные изменение в распределении меланоцитов влияют на процессы заживления ран, делают раневые дефекты у пожилых людей более восприимчивыми к повреждению ультрафиолетовым (УФ) светом [18].

Изменения также происходят в дерме: уменьшается васкуляризация ткани, снижается число и активность фибробластов. В прямой корреляции с возрастом плотность кожи уменьшается, т.к. фибробласты вырабатывают меньше коллагена, эластиновые волокна; коллагеновые волокна становятся более дезорганизованными [13]. Данные изменения делают кожу более уязвимой к травматизациям на фоне растяжения или любой травмы.

Важную роль в формировании синдрома «хрупкой» кожи, ксероза играют внешние факторы (экспозом факторы), такие как воздействие УФ-излучения, образ жизни (например, курение, употребление алкоголя), загрязнение окружающей среды, а также хронические заболевания и гормональные изменения влияют на функциональное и структурное состояния кожи.

На долю солнечного света приходится до 80% внешних воздействий на кожу, при этом УФА-лучи выступают в качестве триггера в образовании активных форм кислорода, способствуя окислительному повреждению белков, липидов и ДНК в эпидермисе и дерме, в то время как УФВ-лучи вызывают прямое фотохимическое действие на ДНК клеток эпидермиса. Мутации, вызванные воздействием УФ-лучей, могут в конечном итоге приводить к развитию онкологических заболеваний кожи [19, 20].

Курение также ускоряет процессы старения кожи. Отмечается прямая корреляция между числом лет куре-ния/выкуренных пачек сигарет и степенью старения кожи. У курильщиков снижена эластичность кожи и концентрация коллагена по причине подавления синтеза коллагена [21]. Подобно УФ-излучению курение также увеличивает выработку свободных радикалов и активных форм кислорода в коже, способствуя дальнейшей деградации коллагена и ослабляя структуру кожного барьера. Кроме того, курение влияет на баланс иммунной системы в коже, усиливая воспалительные и уменьшая восстановительные процессы, что замедляет заживление ран, увеличивает риск присоединения инфекций [22].

Вместе с внутренними структурными нарушениями кожи с возрастом изменения в иммунной системе также влияют на барьерную функцию, делая кожу уязвимой для внешних факторов. Иммунологическое старение, связанное со снижением функциональной активности иммунной системы, влияет на механизмы развития воспалительных реакций в коже, включая снижение числа и активности антигенпрезентирующих клеток Лангерганса [23, 24]. Такое снижение иммунного ответа приводит к нарушению защитной функции кожи, вместе со структурными изменениями способствует замедленному заживлению ран и повышенной чувствительности кожи, приводит к формированию зуда [9, 25]. Возникающие в результате подобных изменений патологические изменения еще больше нарушают барьерную функцию кожи, способствуя формированию синдрома «хрупкой» кожи и зуда [26-28].

В то же время пациенты старшей возрастной группы чаще принимают различные лекарственные препараты по поводу соматических патологий и онкологических заболеваний. При этом данные факторы, которые напрямую могут влиять на состояние кожного барьера и формирование ксероза и синдрома «хрупкой» кожи, часто недооцениваются дерматологами [29, 30]. Ряд препаратов способствует снижению содержания липидов в роговом слое, уменьшению гидратации кожи и атрофии потовых желез, что приводит к формированию ксероза и зуда. Сочетание ксероза и пренебрежение правилами правильного ухода за кожей, таких как отсутствие использования смягчающих средств, неправильное применение мыла/моющих средств или принятие горячих ванн, могут еще больше усугублять ксероз и вызывать зуд [5, 9, 15].
Следует отметить, что такие симптомы, как ксероз и зуд, отрицательно влияют на качество жизни (КЖ) пациентов, их повседневное функционирование. В связи с вышеизложенным становится очевидным необходимость использования специализированной дерматокосметики лицами старшего возраста в качестве постоянного ухода, при этом необходимо проведение исследований по изучению эффективности таких средств для пациентов данной категории.

Методы

Данное исследование являлось открытым несравнительным. Период наблюдения составил 2 недели. Под наблюдением находились 40 пациентов в возрасте от 60 до 74 лет (медиана -67,3±2,6 года) с ксерозом кожи и зудом на его фоне. Критерии включения: возраст 60 и более лет, пациенты с зудом кожи на фоне ксероза, подписание информированного согласия. Критерии исключения: зуд, спровоцированный кожным заболеванием, проводимая терапия препаратами системного действия: кортикостероидами и антибактериальными препаратами; необходимость лечения каким-либо другим препаратом для наружного применения (глюкокортикостероиды, антибактериальные препараты, антисептики), пациенты, имеющие непереносимость хотя бы одного из компонентов, входящих в состав препарата.

Среди сопутствующей патологии (само заболевание или его лечение), способствующей формированию ксероза, преобладали кардиоваскулярные заболевания (гипертоническая болезнь) - у 23 пациентов (57,5%), патологии желудочно-кишечного тракта диагностировались - у 17 пациентов (42,5%), сахарный диабет - у 14 пациентов (35%), ожирение - у 8 пациентов (20%), заболевания щитовидной железы - у 8 пациентов (20%) (табл. 1).

В течение 2 недель все пациенты наносили на кожу крем Неотанин Комфорт Плюс 1-2 раза в сутки, а также в течение дня по мере необходимости. Активные компоненты Неотанина Комфорт Плюс: натуральные масла (подсолнечника, сои и кари-те) восстанавливают защитные функции кожи, питают кожу, делают более гладкой и эластичной; полидоканол купирует зуд; мочевина (компонент натурального увлажняющего фактора кожи) удерживает влагу в коже, предохраняет ее от пересыхания, поддерживает баланс микробиома кожи; экстракты (алоэ вера, ромашки и календулы) устраняют покраснение, раздражение, тонизируют и успокаивают кожу; витамин Е оказывает антиоксидантное действие. Полидоканол как противозудное и местноанестезирующее средство входит в Европейское руководство по хроническому зуду (2012), Рекомендации Ассоциации научных медицинских обществ в Германии (AWMF) по диагностике и лечению атопического дерматита (2016), Рекомендации Европейского дерматологического форума (EDF) по лечению атопической экземы/атопиче-ского дерматита (2018) [31-33]. За счет входящих в состав Неотанина Комфорт Плюс увлажняющих компонентов и активного противозудного компонента препарат позволяет решать две основные проблемы: устраняет зуд и повышает увлажненность кожи.

Оценку эффективности применения крема Неотанин Комфорт Плюс проводили на основании объективных данных: корнеометрии, трансэпидермальной потери воды - ТЭПВ (спина, голени), рН кожи, а также динамики индекса зуда (ВАШ - визуально-аналоговая шкала боли), динамики оценки зуда по 5D-Шкале Elman, динамике анкеты оценки КЖ через 2 недели по сравнению с показателями до терапии.

Базы данных пациентов формировались с помощью электронных таблиц Excel MS Office Excel, 2010. Статистическая обработка полученных данных проводилась с использованием статистической программы Statistica 10.

Результаты

Увлажненность кожи измеряли методом корнеометрии по содержанию воды в роговом слое эпидермиса. Данная методика основана на измерении электрической емкости кожи, по которой можно косвенно судить о содержании в ней воды. За основной параметр корнеометрии принимается диэлектрическая емкость самой воды, равная 81. До терапии показатель корнеометрии в среднем составил для локализации спины 51,2±3,7 ЕД, после применения крема Неотанин Комфорт плюс показатель увеличился на 16,6% и составил 61,4±2,9 ЕД (р<0,05, рис. 1).

Показатель при измерении в локализации голени до терапии соответствовал еще более низкому уровню — 46,3±2,1 ЕД, через 2 недели показатель увеличился на 12,3% и составил - 52,8±1,8 ЕД (р<0,05, рис. 1).

Показатель ТЭПВ также значимо улучшился после применения крема Неотанин комфорт плюс (рис. 2). ТЭПВ до применения крема Неотанин Комфорт плюс в локализации спина составил 17,9±0,5 и 15,4 ± 0,3 г/м* 2 */ч через 2 недели (снижение на 13,8% при р<0,001), в локализации голень -16,8 ±0,3 и 15,1±0,4 г/м2/ч через 2 недели (снижение на 10,1% при р<0,001, рис. 2).

Также отмечалась тенденция к положительной динамике полученных данных рН-метрии, а именно понижение рН кожи: локализация спины - с 6,11±0,15 до 5,99±0,29, локализация голени - с 6,42±0,26 до 6,08±0,14 ЕД. Положительная динамика показателей увлажненности и ТЭПВ сопровождалась купированием зуда у пациентов, при этом следует отметить, что снижение или полный контроль зуда отмечались с первых суток применения крема. В ряде случаев при возникновении зуда в течение дня пациенты использовали крем Неотанин Комфорт плюс по мере необходимости. Показатель ВАШ (зуд) снизился на 85,1% - с 4,7±0,6 до 0,7±0,4 балла (р<0,02, рис. 3).

5D-Шкала Elman [37] включает следующие показатели: длительность зуда в течение дня (максимально 5 баллов), интенсивность зуда (максимально 5 баллов), динамика зуда в течение 2 недель (0 баллов - зуда нет), влияние на КЖ (сон, домашняя работа, работа: максимально 5 баллов для каждого показателя, показатель общение/досуг - максимально 6 баллов). Также по шкале оценивалось число локализаций зуда (16 частей тела). В результате применения крема Неотанин Комфорт плюс отмечалась положительная динамика по всем показателям 5D-Шкалы Elman (рис. 4). При этом число локализаций зуда с исходного среднего показателя 5,7±1,4 снизилось до 0,6±0,2 (р<0,01). В работе проводилась оценка влияния применения крема Неотанин Комфорт Плюс на КЖ пациентов с учетом следующих параметров: частота возникновения зуда, влияние на повседневную деятельность, неуверенность, сон и настроение по 5-балльной системе, где 0 - совсем не повлиял, 1 - немного повлиял, 2 - достаточно сильно повлиял, 3 - сильно повлиял, 4 - очень сильно повлиял. До применения крема суммарный индекс КЖ составил 12,1±2,3 балла, через 2 недели - 2,7±1,4 балла (снижение на 77,6%) (рис. 5). Таким образом, купирование таких симптомов, как зуд и ксероз, приводит к улучшению их повседневной активности, ночного сна, что значимо в повышении КЖ пациентов данной категории.

Все пациенты отметили отличные или хорошие органолептические свойства крема и комфортность его применения (табл. 2). Так, 97,5% пациентов оценили комфортность/удобство при нанесении как отличное или хорошее, 95% пациентов отметили отличное/ хорошее ощущение после нанесения крема, 95% - отличную впитываемость крема.

Обсуждение

Уход за кожей играет ключевую роль в поддержании барьерных функций кожи, профилактике развития ксероза и зуда у пожилых людей. Восстановление барьерной функции кожи приводит к купированию зуда, что положительно сказывается на повседневной активности пациентов, качестве их сна и приводит к повышению КЖ. Применение смягчающих, увлажняющих и защитных кремов рекомендуется в качестве средств для купирования зуда и ксероза кожи, а также превентивной меры для снижения степени выраженности ксероза в этой возрастной группе [34].

В этом плане актуальны вопросы формирования среди населения пожилого возраста культуры использования дерматокосметологических средств (бережное очищение, увлажнение) для профилактики и коррекции как ксероза, так и синдрома «хрупкой» кожи.

При этом крем Неотанин Комфорт Плюс может быть рекомендован пациентам с кожным зудом на фоне ксероза. Эффективность данного дерматокосметического средства дока-зана в исследовании по данным как объективных методов (корнеометрия, ТЭПВ), так и клинических шкал (ВАШ зуд, 5D-шкала Elman, показатели КЖ).

Выводы

Важным выводом данного исследования можно считать выраженное положительное влияние на КЖ пожилых пациентов, которое прежде всего базируется на улучшении ночного сна, повышении активности и сказывается на общении, их повседневном функционировании.

Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

ЛИТЕРАТУРА / REFERENCES

1. United Nations. World Population Ageing. URLwww. un.org/en/development/desa/ population/publications/pdf/ageing/WPA2015_ Report.pdf (accessed 11 April 2018).
2. Fabbrocini G., Rossi A.B., Thouvenin M.-D., et. al. Fragility of epidermis: acne and post-procedure lesional skin. J Eur Acad Dermatol Venereol. 2017;31(6):3-18. Doi: 10.1111/jdv.14410.
3. Круглова Л.С., Райцева С.С., Матусевич С.Л. Группа конституциональных эстетических рисков в инъекционной косметологии: пациенты с синдромом «чувствительной кожи». Пластическая хирургия и эстетическая медицина. 2019;3:38-42. [Kruglova L.S., Raitseva S.S., Matusevich S.L. A group of constitutional aesthetic risks in injectable cosmetology: patients with «sensitive skin» syndrome. Plasticheskaya khirurgiya i esteticheskaya meditsina. 2019;3:38-42. (In Russ.)].
4. Blume-Peytavi U. Response to ‘The concept of fragile skin: a case of dis- ease mongering in dermatology?’ J Eur Acad Dermatol Venereol. 2017;31:e282-83. Doi: 10.1111/jdv.14047.
5. Круглова Л.С., Львов А.Н., Аравийская Е.Р. и др. Практические вопросы применения эмолентов в ведении пациентов с ксерозом кожи: резолюция совета экспертов России, Казахстана и Республики Беларусь. Кремлевская медицина. Клиническая вестник. 2021;4:103-15. [Kruglova L.S., L’vov A.N.,
Araviiskaya E.R. et al. Practical issues of using emollients in the management of patients with skin xerosis: resolution of the Council of Experts of Russia, Kazakhstan and the Republic of Belarus. Kremlevskaya meditsina. Klinicheskaya vestnik. 2021;4:103-15. (In Russ.)].
6. Haftek M., Coutanceau C., Taieb C. Epidemiology of “fragile skin”: results from a survey of different skin types. Clin Cosmet Investig Dermatol. 2013;6:289-94. Doi: 10.2147/CCID.S55223.
7. Berger T.G., Steinhoff M. Pruritus in elderly patients - eruptions of senes- cence. Semin Cutan Med Surg. 2011;30:113-17. Doi: 10.1016/j. sder.2011.04.002.
8. Круглова Л.С., Понич Е.С., Левшин Р.Н. Барьерная функция кожи: основные причины нарушений и методы коррекции. ЮжноУральский медицинский журнал. 2015;2:37-44. [Kruglova L.S., Ponich E.S., Levshin R.N. Barrier function of the skin: main causes of disorders and methods of correction. Yuzhno-Ural’skii meditsinskiizhurnal. 2015;2:37-44. (In Russ.)].
9. Farage M.A., Miller K.W., Berardesca E., Maibach H.I. Clinical implications of aging skin: cutaneous disorders in the elderly. Am J Clin Dermatol. 2009;10:73-86. Doi: 10.2165/00128071200910020-00001.
10. Farage M.A., Miller K.W., Elsner P., Maibach H.I. Characteristics of the aging skin. Adv Wound Care (New Rochelle). 2013;2:5-10. Doi: 10.1089/ wound.2011.0356.
11. Cesari M., Incalzi R.A., Zamboni V., Pahor M. Vitamin D hormone: a mul- titude of actions potentially influencing the physical function decline in older persons. Geriatr Gerontol Int. 2011;11:133-42. Doi: 10.1111/j.1447-0594.2010.00668.x.
12. Jackson S.M., Williams M.L., Feingold K.R., Elias P.M. Pathobiology of the stratum corneum. West J Med. 1993;158:279-85.
13. Farage M.A., Miller K.W., Elsner P., Maibach H.I. Structural characteristics of the aging skin: a review. Cutan Ocul Toxicol. 2007;26:343-57. Doi: 10.1080/15569520701622951.
14. Berger T.G., Shive M., Harper G.M. Pruritus in the older patient: a clinical review. JAMA. 2013;310:2443-50. Doi: 10.1001/ jama.2013.282023.
15. Blume-Peytavi U., Kottner J., Sterry W., et al. Age-associated skin condi- tions and diseases: current perspectives and future options. Gerontol. 2016;56(2):S230-42. Doi: 10.1093/geront/ gnw003.
16. Круглова Л.С., Шатохина Е.А. Синий спектр света: воздействие на кожу и фотопротекция. Медицинский алфавит. Дерматология. 2022;1:12-8. [Kruglova L.S., Shatokhina E.ABlue spectrum of light: effects on the skin and photoprotection. Meditsinskii alfavit. Dermatologiya. 2022;1:12-8. (In Russ.)].
17. Rees J.L. The genetics of sun sensitivity in humans.
Am J Hum Genet. 2004;75:739-51. Doi: 10.1086/425285.
18. Haddad M.M., Xu W., Medrano E.E. Aging in epidermal melanocytes: cell cycle genes and melanins. J Investig Dermatol Symp Proc. 1998;3:36-40.
19. Puizina-Ivic N. Skin aging. Acta Dermatovenerol. Alp. Pannonica Adriat. 2008;17:47-54.
20. Rinnerthaler M., Bischof J., Streubel M.K., et al. Oxidative stress in aging human skin. Biomolecul. 2015;5:545-89. Doi: 10.3390/biom5020545.
21. Ortiz A., Grando S.A. Smoking and the skin. Int J Dermatol. 2012;51:250-62. Doi: 10.1111/j.1365-4632.2011.05205.x.
22. Sorensen L.T. Wound healing and infection in surgery: the pathophysiological impact of smoking, smoking cessation, and nicotine replacement therapy: a systematic review. Ann Surg. 2012;255:1069-79. Doi: 10.1097/ SLA.0b013e31824f632d.
23. Nuaimi Y., Sherratt M.J., Griffiths C.E.M. Skin health in older age. Maturitas. 2014;79:256-64. Doi: 10.1016/j.maturitas.2014.08.005.
24. Humbert P., Dreno B., Krutmann J., et al. Recommendations for managing cutaneous disorders associated with advancing age. Clin Interv Aging. 2016;11:141-48. Doi: 10.2147/ CIA.S96232.
25. Круглова Л.С., Панина А.Н., Стрелкович Т.И. Современное представление о трофических язвах венозного генеза. Российский журнал кожных и венерических болезней. 2014;1:21-5. [Kruglova L.S., Panina A.N., Strelkovich T.I. Modern concept of trophic ulcers of venous origin. Rossiiskii zhurnal kozhnykh i venericheskikh boleznei. 2014;1:21-5. (In Russ.)].
26. Круглова Л.С., Переверзина Н.О., Коваленко Ю.А. Противозудная терапия как основная составляющая повышения качества жизни пациентов с дерматозами. Медицинский алфавит. 2020;6(420)1:6-11. [Kruglova L.S., Pereverzina N.O., Kovalenko Yu.A. Antipruritic therapy as the main component of improving the quality of life of patients with dermatoses. Meditsinskii alfavit. 2020;6(420)1:6-11. (In Russ.)].
27. Коваленко Ю. А., Круглова Л.С., Шатохина Е.А. Современные представления о механизмах развития и фармакотерапии кожного зуда. Клиническая дерматология и венерология. 2021;20(1):90-6. [Kovalenko Yu. A., Kruglova L.S., Shatokhina E.A. Modern ideas about the mechanisms of development and pharmacotherapy of pruritus. Klinicheskaya dermatologiya i venerologiya. 2021;20(1):90-6. (In Russ.)].
28. Stalder J.F., Tennstedt D., Deleuran M., et al. Fragility of epidermis and its consequence in dermatology. J Eur Acad Dermatol Venereol. 2014;28(4):1-18. Doi: 10.1111/jdv.12509.
29. Liao Y.H., Chen K.H., Tseng M.P., Sun C.C. Pattern of skin diseases in a geriatric patient group in Taiwan: a 7-year survey from the outpatient clinic of a university medical center. Dermatol. 2001;203:308-13. Doi: 10.1159/000051778.
30. Bukvic Mokos Z., Jovic A., Ceovic R., et al. Therapeutic challenges in the mature patient. Clin Dermatol. 2018;36:128-39. Doi: 10.1016/j. clindermatol.2017.10.004.
31. Weisshaar E., Szepietowski J.C., Darsow U., et al. European guideline on chronic pruritus. Acta Derm Venereol. 2012;92(5):563-81. Doi: 10.2340/00015555-1400.
32. Werfel T., Heratizadeh A., Aberer W., et al. S2k guideline on diagnosis and treatment of atopic dermatitis. Allergo J. Int. 2016;25:82-95. Doi: 10.1007/s40629-016-0110-8.
33. Wollenberg A., Barbarot S., Bieber T., et al. European guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) in adults and children: part I. J Eur AcadDermatol Venereol. 2018;32(5):657-82. Doi: 10.1111/jdv.14891.
34. Elman S., Hynan L.S., Gabriel V., Mayo M.J. The 5-D itch scale: a new measure of pruritus. Br J Dermatol. 2010;162(3):587-93. Doi: 10.1111/j.1365-2133.2009.09586.x.
35. Stephen-Haynes J., Carville K. Skin tears made easy. 2011. URL http:// www.woundsinternational. com/made-easys/view/skin-tears-made-easy (last accessed 3 May 2018).

Поступила / Received: 05.12.2022
Принята в печать / Accepted: 26.12.2022

Автор для связи: Лариса Сергеевна Круглова, д.м.н., профессор, зав. кафедрой дерматовенерологии и косметологии, Центральная государственная медицинская академия УДП РФ, Москва, Россия; kruglovals@mail.ru; ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5044-5265
Corresponding author: Larisa S. Kruglova, Dr. Sci. (Med.), Professor, Head of the Department ofDermatovenereology and Cosmetology, Central State Medical Academy of the Administrative Department of the President of the Russian Federation, Moscow, Russia; kruglovals@mail.ru; ORCID: https:// orcid.org/0000-0002-5044-5265